Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Краткое содержание книги Раздел имущества Алексин (сюжет произведения)». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Ситуация, которую изучали в Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда, выглядела стандартной — супруги решили развестись, прожив в браке больше десяти лет. Правда, по имуществу договориться не смогли. И пришлось им делить его в суде.
Ситуация, которую изучали в Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда, выглядела стандартной — супруги решили развестись, прожив в браке больше десяти лет. Правда, по имуществу договориться не смогли. И пришлось им делить его в суде.
Бывают случаи, когда суд может отступить от равенства долей, если есть серьезные основания
По мнению бывшей супруги, ей должно было достаться две трети из совместно нажитого. Ее аргумент — общий ребенок остается жить с ней. А экс-супруг вполне обойдется третью.
Существует некое общее правило, зафиксированное в законе, — все имущество супругов, которое нажито ими во время брака, считается совместным до тех пор, пока не доказано обратное.
Исключением из этого правила будет только личное имущество каждого из супругов. Все активы, купленные любым из супругов за время семейной жизни, по общему правилу так же делятся поровну. Действительно, существуют обстоятельства, при которых суд может отступить от деления поровну. Подобным «обстоятельством» могут оказаться дети. Ведь они после развода останутся жить либо с папой, либо с мамой. Других вариантов нет. Поэтому выглядит резонно, что тот родитель, с которым ребенок останется жить, может попросить при разделе имущества побольше.
Раздел имущества читать онлайн бесплатно
Т.Е.Алексиной – верному другу
и помощнику моему –
Слушание дела было назначено на двенадцать часов… А я прибежала к одиннадцати утра, чтобы заранее поговорить с судьей, рассказать ей о том, о чем в подробностях знала лишь я. Народный суд размещался на первом этаже и казался надземным фундаментом огромного жилого дома, выложенного из выпуклого серого камня. «Во всех его квартирах, – думала я, – живут и общаются люди, которых, вероятно, не за что судить… Но рассудить нужно многих. И вовремя, чтобы потом не приходилось выяснять истину на первом этаже, где возле двери, на стекле с белесыми островками, было написано: «Народный суд».
Это интересно: Срок давности по исполнительному производству судебных приставов
Каждый воспринимает хирургическую операцию, которую ему приходится вынести, как едва ли не первую в истории медицины а о смерти своей мыслит как о единственной в истории человечества. Суд, который был назначен на двенадцать часов, тоже казался мне первым судом на земле. Однако за два часа до него началось слушание другого дела. В чем-то похожего. Но только на первый взгляд, потому что я в тот день поняла: судебные разбирательства, как и характеры людей, не могут быть близнецами.
Комната, которая именовалась залом заседаний, была переполнена. Сквозь щель в дверях, обклеенных объявлениями и предписаниями, я увидела судью, сидевшую в претенциозно-высоком кресле. Ей было лет тридцать, и на лице ее не было величия человека, решающего судьбы других. Склонившись над своим торжественным столом, как школьница над партой, она смотрела на длинного, худого, словно выдавленного из тюбика, мужчину, стоявшего ко мне спиной, с детским недоумением и даже испугом… Хотя для меня она сама была человеком с пугающей должностью.
Народных заседателей сквозь узкую щель не было видно. Неожиданно дверь распахнулась, и в коридор вывалилась молодая, дебелая женщина с таким воспаленным лицом, будто она была главной героиней всего происходившего в зале. Женщина, ударив меня дверью, не заметила этого. Мелко дрожащими пальцами она вытащила сигарету, поломала несколько спичек, но наконец закурила, плотно закупорив собой вновь образовавшуюся щель. Она дымила в коридор, а ухом и глазом, как магнитами, притягивала к себе все, что происходило за дверью.
– Кого там судят? – спросила я.
Женщина мне не ответила.
– Мама, поймите, я хочу, чтобы все было по закону, по справедливости, – донесся из зала сквозь щель слишком громкий, не веривший самому себе голос мужчины, выдавленного из тюбика.
Возникла пауза: наверное, что-то сказала судья. Или мама, которую он называл на «вы».
– Что там? – вновь обратилась я к женщине с воспаленным лицом.
Она опять меня не услышала.
На улице угасающее лето никак не хотело выглядеть осенью, будто человек пенсионного возраста, не желающий уходить на «заслуженный отдых» и из последних сил молодящийся.
В любимых мною романах прошлого века матерей часто называли на «вы»: «Вы, маменька…» В этом не было ничего противоестественного: у каждого времени своя мода на платья, прически и манеры общения. В деревнях, я знала, матерей называют так и поныне: там трудней расстаются с обычаями. Но в городе это «вы» всегда казалось мне несовместимостью с веком, отчужденностью, выдававшей себя за почтительность и деликатность.
«По закону, по справедливости…» – похожие слова я слышала совсем недавно из других уст. Их чаще всего, я заметила, употребляют тогда, когда хотят встать поперек справедливости: если все нормально, зачем об этом кричать? Мы же не восторгаемся тем, что в наших жилах течет кровь, а в груди бьется сердце. Вот если оно начнет давать перебои…
На улице как-то неуверенно, не всерьез, но все же заморосил дождь. Я вернулась в коридор и опять подошла к женщине, превратившейся, казалось, в некий звукозаписывающий аппарат.
– Перерыв скоро будет, не знаете? – спросила я, поскольку в коридоре, кроме нее, никого не было.
Она оторвалась от щели и шепотом крикнула мне: «Не мешайте!» – словно присутствовала на концерте великого пианиста и боялась упустить хоть одну ноту, хоть один такт.
«Наверняка должен скоро быть, – решила я. – И можно будет поговорить, посоветоваться…»
Это интересно: Мрот 2021 для расчета больничного листа
Всю ночь я репетировала свой разговор с судьей. Придумывала фразы, которые, я надеялась, услышав от меня, она запомнит и повторит во время судебного разбирательства.
Но беседа оттягивалась, и я, подобно студентке перед экзаменационной дверью, стала вновь как бы заучивать факты, аргументы и даты. Они незаметно вытянулись в ленту воспоминаний – не только моих собственных, но и чужих, которые при мне повторялись так часто, что тоже стали моими.
Ипотека общего имущества и раздел
В настоящее время сложилась судебная практика, что возражения банка-залогодержателя не являются основанием для отказа в разделе совместно нажитой квартиры, так как при разделе квартиры, находящейся в залоге у банка, права кредитора не нарушаются, объект залога не выбывает из залога, а залогодержатель по-прежнему может осуществлять принадлежащее ему залоговое право.
Платить ипотечный кредит обязаны оба супруг, так как обязательства супругов по возврату денежных средств в соответствии с кредитным договором возникли в период брака и, если, после его расторжения (или фактического прекращения семейных отношений, подтверждённых в том числе свидетельскими показаниями), один супруг (бывший супруг) один вносил платежи по кредитному договору, следовательно, понес убытки, то он вправе требовать полного их возмещения с бывшей супруги, то есть взыскать половину указанных платежей.
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
Поэма Владимира Маяковского «Хорошо» состоит из 19 небольших глав. Но каждая – это отдельный эпизод из жизни российского народа как накануне Октябрьской революции, в самой революции, так и после неё.
В самом начале поэмы поясняется, что вот на этом месте был монастырь, в котором произошли такие-то события. Точней, ещё сохранились полуразрушенные здания, но нет монахов, лишь последний здесь старец ухаживает за множеством могил.
Янсонн Туве – это финская писательница, творившая на шведском языке. Также, была художницей. В возрасте 15 лет Янсонн уехала на обучение в Швецию
В гимназические дни моей молодости со мной произошёл один случай. На уроках, кроме обучающих предметов, нас научили ещё попадать в цель, маршировать. Все мои товарищи делились едой с собачкой, принося её из столовой.
В Моздокской степи идет война с немцами. Главным героем произведения является минометчик – боец. Парню было 18 лет. В лагере он выполнял важные поручения.
Душевность человека — главная его характеристика
Девочке Вере, скажем прямо, с родителями не повезло. Хотя чисто внешне кажется — семья как семья. Есть папа и мама. Оба работают. Ребенка обеспечивают. Заботятся, чтобы последствия родовой травмы регулярно контролировали лучшие врачи. Однако Алексин всей силой своего таланта доказывает своему читателю, что все это — не то… Он умело подводит нас к той мысли, что при воспитании детей мало быть их биологическим отцом или матерью. Важно самому обладать душой, излучать вокруг себя в семье атмосферу любви, терпения, заботы. А этого качества по разным причинам нет ни у матери Веры, ни у отца…
Расскажем подробнее о родителях девочки. Мама — Софья Васильевна — работает в инспекции по охране природной среды. Она — типичная карьеристка, и даже непротив закрутить служебный роман. К работе относится серьезно, а к семье — легкомысленно. Лишь бы внешне все было благочинно. Она из эгоизма разрушила мужнин талант художника. Ведь чтобы живописец состоялся, необходима поддержка супруга (супруги). Поскольку у папы Веры его наставники отмечали свой творческий стиль, карьера была гарантирована. Следовало лишь пережить 2-3 года лишений, безденежья. Софье Васильевне надо было бы вдохновлять мужа на создание очередных шедевров, успокаивать его при неудачах. Но супруге хотелось заработка немедленно. Потому она, обладая более сильным характером, убедила мужа не заниматься творчеством, а просто копировать картины на продажу. Ее не трогало, что таким образом с творчеством было покончено. А потом, когда подвернулась более прибыльная работа экскурсоводом, папа Веры оказался на ней.
Соглашение о разделе имущества супругов
Значительно облегчить процесс раздела имущества может составление нотариального соглашения между разводящимися. Оно помогает определить доли жены и мужа в совместно нажитом имуществе на взаимовыгодных условиях.
Важно!
Необходимо заверить договор у нотариуса. Без этого документ не имеет законной силы. Причем в таком документе должны быть решены все вопросы, касающиеся имущества, иначе нотариус не заверит данный документ и он не будет иметь достаточной значимости в ходе процесса.
После того как супруги обсудили детали раздела имущества, им необходимо посетить нотариуса со следующим пакетом документов:
— договоры купли-продажи;
— все товарные и кассовые чеки;
— документы, подтверждающие право собственности;
— свидетельства о регистрации права собственности;
— ПТС (если речь идет об автомобиле) и прочие документы;
— паспорта мужа и жены.
Стоимость нотариальной услуги по заключению добровольного соглашения о разделе имущества составляет 0,5% от оцененного имущества + 5 тыс. руб. с правом перехода собственности или 10 тыс. руб. без права перехода собственности.
Читать бесплатно книгу Раздел имущества — Алексин Анатолий
АНАТОЛИЙ АЛЕКСИН РАЗДЕЛ ИМУЩЕСТВА
Слушание дела было назначено на двенадцать часов. А я прибежала к одиннадцати утра, чтобы заранее поговорить с судьей, рассказать ей о том, о чем в подробностях знала лишь я. Народный суд размещался на первом этаже и казался надземным фундаментом огромного жилого дома, выложенного из выпуклого серого камня. «Во всех его квартирах, — думала я, — живут и общаются люди, которых, вероятно, не за что судить… Но рассудить нужно многих. И вовремя, чтобы потом не приходилось выяснять истину на первом этаже, где возле двери, на стекле с белесыми островками было написано: «Народный суд». Каждый воспринимает хирургическую операцию, которую ему приходится вынести, как едва ли не первую в истории медицины, а о смерти своей мыслит как о единственной в истории человечества. Суд, который был назначен на двенадцать часов, тоже казался мне первым судом на земле. Однако за два часа до него началось слушание другого дела. В чемто похожего… Но только на первый взгляд, потому что я в тот день поняла: судебные разбирательства, как и характеры людей, не могут быть близнецами. Комната, которая именовалась залом заседаний, была переполнена. Сквозь щель в дверях, обклеенных объявлениями и предписаниями, я увидела судью, сидевшую в претенциозновысоком кресле. Ей было лет тридцать, и на лице ее не было величия человека, решающего судьбы других. Склонившись над своим торжественным столом, как школьница над партой, она смотрела на длинного, худого, словно выдавленного из тюбика, мужчину, стоявшего ко мне спиной, с детским недоумением и даже испугом… Хотя для меня она сама была человеком с пугающей должностью. Народных заседателей сквозь узкую щель не было видно. Неожиданно дверь распахнулась, и в коридор вывалилась молодая, дебелая женщина с таким воспаленным лицом, будто она была главной героиней всего происходившего в зале. Женщина, ударив меня дверью, не заметила этого. Мелко дрожащими пальцами она вытащила сигарету, поломала несколько спичек, но наконец закурила, плотно закупорив собой вновь образовавшуюся щель. Она дымила в коридор, а ухом и глазом, как магнитами, притягивала к себе все, что происходило за дверью. — Кого там судят? — спросила я. Женщина мне не ответила. — Мама, поймите, я хочу, чтобы все было по закону, по справедливости, — донесся из зала сквозь щель слишком громкий, не веривший самому себе голос мужчины, выдавленного из тюбика. Возникла пауза: наверное, чтото сказала судья. Или мама, которую он называл на «вы». — Что там? — вновь обратилась я к женщине с воспаленным лицом. Она опять меня не услышала.
На улице угасающее лето никак не хотело выглядеть осенью, будто человек пенсионного возраста, не желающий уходить на «заслуженный отдых» и из последних сил молодящийся. В любимых мною романах прошлого века матерей часто называли на «вы»: «Вы, маменька…» В этом не было ничего противоестественного: у каждого времени своя мода на платья, прически и манеры общения. В деревнях, я знала, матерей называют так и поныне: там трудней расстаются с обычаями. Но в городе это «вы» всегда казалось мне несовместимостью с веком, отчужденностью, выдававшей себя за почтительность и деликатность. «По закону, по справедливости…» — похожие слова я слышала совсем недавно из других уст. Их чаще всего, я заметила, употребляют тогда, когда хотят встать поперек справедливости: если все нормально, зачем об этом кричать? Мы же не восторгаемся тем, что в наших жилах течет кровь, а в груди бьется сердце. Вот если оно начнет давать перебои… На улице както неуверенно, не всерьез, но все же заморосил дождь. Я вернулась в коридор и опять подошла к женщине, превратившейся, казалось, в некий звукозаписывающий аппарат. — Перерыв скоро будет, не знаете? — спросила я, поскольку в коридоре, кроме нее, никого не было. Она оторвалась от щели и шепотом крикнула мне: «Не мешайте!» — словно присутствовала на концерте великого пианиста и боялась упустить хоть одну ноту, хоть один такт. «Наверняка должен скоро быть, — решила я. — И можно будет поговорить, посоветоваться…» Всю ночь я репетировала свой разговор с судьей. Придумывала фразы, которые, я надеялась, услышав от меня, она запомнит и повторит во время судебного разбирательства. Но беседа оттягивалась, и я, подобно студентке перед экзаменационной дверью, стала вновь как бы заучивать факты, аргументы и даты. Они незаметно вытянулись и ленту воспоминаний — не только моих собственных, но и чужих, которые при мне повторялись так часто, что тоже стали моими.
Я знала, что прежде существовали «родовые поместья», «родовые устои», «родовая знать»… А у меня была родовая травма. Врачакушер на миг растерялась, замешкалась. И в моей еще ни о чем не успевшей поразмышлять голове произошло кровоизлияние, но, как сказал, утешая маму, один из лечивших меня врачей, «ограниченного характера». Характер был «ограниченный», а ненормальность охватила весь мой организм и стала всеобщей. Собственных впечатлений о том первом дне жизни у меня, к сожалению, не сохранилось. Но история моей болезни вошла в историю: не потому, что я заболела, а потому, что в конце концов вылечилась. Это был уникальный случай. И мой младенческий кретинизм даже попал в учебники. Прославиться можно разными способами! Я благоговела перед врачами. С заискивающей надеждой заглядывала им в глаза… Но не раз думала и о том, что вот так, от одного неловкого движения акушера зависит вся человеческая жизнь: Моцарт не станет Моцартом, а Суриков или Поленов не смогут держать кисть в руке, не подчиняющейся рассудку. Да и простые смертные вроде меня будут приговорены к вечным страданиям. Изза одного неловкого движения человека, который не имеет права на такое движение, ибо еще более, чем судья, определяет будущую человеческую жизнь, а в случае минутной ошибки выносит незаслуженный приговор и всем, кто к этой жизни причастен. В отличие от нормальных детей я не ползала и вообще не проявляла ни малейшей склонности «к перемене мест». На это обратили внимания в тот самый момент, когда моя бабушка собралась выходить замуж. «Первая и последняя!» — называл ее шестидесятилетний жених. — Он влюбился в меня, когда нам едва исполнилось по семнадцать, впоследствии рассказывала мне бабушка. — Но между нами ничего не было. — Совсем ничего? — цепко спросила я. — Кажется, был… один поцелуй. — Именно в семнадцать? Бабушка кивнула. — Синхронное — воскликнула я. — У меня тоже в семнадцать… — И я ничего не знала?! — Сообщи я немедленно, этот запоздалый поцелуй показался бы землетрясением. А так, видишь… все живыздоровы. Хотя мама, как говорится, оказалась непосредственной свидетельницей. — Каким образом? — Увидела из окна. Бабушка не нашла в поцелуе ничего угрожающего моей жизни. Она понимала меня с полуслова. А часто и полслова не нужно было произносить. Только взглянет — и сразу готов диагноз: «Ты больна?», «Ты получила тройку?» Во всех случаях она предлагала одно и то же, но безотказно действовавшее средство: «Ничего страшного!» Действительно, после того, что случилось со мной в изначальный миг моей жизни, ничто уже не могло выглядеть страшным.
Раздел имуществаТекст
Т. Е. Алексиной – верному другу и помощнику моему – посвящаю.
Слушание дела было назначено на двенадцать часов… А я прибежала к одиннадцати утра, чтобы заранее поговорить с судьей, рассказать ей о том, о чем в подробностях знала лишь я. Народный суд размещался на первом этаже и казался надземным фундаментом огромного жилого дома, выложенного из выпуклого серого камня. «Во всех его квартирах, – думала я, – живут и общаются люди, которых, вероятно, не за что судить… Но рассудить
нужно многих. И вовремя, чтобы потом не приходилось выяснять истину на первом этаже, где возле двери, на стекле с белесыми островками, было написано: «Народный суд».
Каждый воспринимает хирургическую операцию, которую ему приходится вынести, как едва ли не первую в истории медицины а о смерти своей мыслит как о единственной в истории человечества. Суд, который был назначен на двенадцать часов, тоже казался мне первым судом на земле. Однако за два часа до него началось слушание другого дела. В чем-то похожего. Но только на первый взгляд, потому что я в тот день поняла: судебные разбирательства, как и характеры людей, не могут быть близнецами.
Комната, которая именовалась залом заседаний, была переполнена. Сквозь щель в дверях, обклеенных объявлениями и предписаниями, я увидела судью, сидевшую в претенциозно-высоком кресле. Ей было лет тридцать, и на лице ее не было величия человека, решающего судьбы других. Склонившись над своим торжественным столом, как школьница над партой, она смотрела на длинного, худого, словно выдавленного из тюбика, мужчину, стоявшего ко мне спиной, с детским недоумением и даже испугом… Хотя для меня она сама была человеком с пугающей должностью.
Народных заседателей сквозь узкую щель не было видно. Неожиданно дверь распахнулась, и в коридор вывалилась молодая, дебелая женщина с таким воспаленным лицом, будто она была главной героиней всего происходившего в зале. Женщина, ударив меня дверью, не заметила этого. Мелко дрожащими пальцами она вытащила сигарету, поломала несколько спичек, но наконец закурила, плотно закупорив собой вновь образовавшуюся щель. Она дымила в коридор, а ухом и глазом, как магнитами, притягивала к себе все, что происходило за дверью.
– Кого там судят? – спросила я.
Женщина мне не ответила.
– Мама, поймите, я хочу, чтобы все было по закону, по справедливости, – донесся из зала сквозь щель слишком громкий, не веривший самому себе голос мужчины, выдавленного из тюбика.
Возникла пауза: наверное, что-то сказала судья. Или мама, которую он называл на «вы».
– Что там? – вновь обратилась я к женщине с воспаленным лицом.
Она опять меня не услышала.
Детская литература, несомненно, имеет свои особенности. Ведь ее читатели – самые искренние, самые преданные.
Не удивительно, что в царской России Лидия Чарская по рейтингу прочтения числилась третьей, сразу после Пушкина и Гоголя. Однако и в советский период литература для маленьких читателей забыта не была.
Многие самобытные и талантливые поэты и писатели наполняли духовный мир детей трогательными персонажами.
Они хорошо известны большинству из нас: Николай Носов, Андрей Рыбаков, Павел Бажов, Корней Чуковский, Агния Барто, Сергей Михалков.
Они популярны. В памяти уже взрослых людей на долгие годы остается не только умело выстроенный сюжет повестей, романов, стихов, прочитаных в детстве. Примечательно, что произведения, написанные для детей, не устаревают и сегодня.
Душевность человека — главная его характеристика
Девочке Вере, скажем прямо, с родителями не повезло. Хотя чисто внешне кажется — семья как семья. Есть папа и мама. Оба работают. Ребенка обеспечивают. Заботятся, чтобы последствия родовой травмы регулярно контролировали лучшие врачи. Однако Алексин всей силой своего таланта доказывает своему читателю, что все это — не то… Он умело подводит нас к той мысли, что при воспитании детей мало быть их биологическим отцом или матерью
Важно самому обладать душой, излучать вокруг себя в семье атмосферу любви, терпения, заботы. А этого качества по разным причинам нет ни у матери Веры, ни у отца…
Расскажем подробнее о родителях девочки. Мама — Софья Васильевна — работает в инспекции по охране природной среды. Она — типичная карьеристка, и даже непротив закрутить служебный роман. К работе относится серьезно, а к семье — легкомысленно. Лишь бы внешне все было благочинно. Она из эгоизма разрушила мужнин талант художника. Ведь чтобы живописец состоялся, необходима поддержка супруга (супруги). Поскольку у папы Веры его наставники отмечали свой творческий стиль, карьера была гарантирована. Следовало лишь пережить 2-3 года лишений, безденежья. Софье Васильевне надо было бы вдохновлять мужа на создание очередных шедевров, успокаивать его при неудачах. Но супруге хотелось заработка немедленно. Потому она, обладая более сильным характером, убедила мужа не заниматься творчеством, а просто копировать картины на продажу. Ее не трогало, что таким образом с творчеством было покончено. А потом, когда подвернулась более прибыльная работа экскурсоводом, папа Веры оказался на ней.
Образ Наташи Ростовой
Роман «Война и мир» считается одним из великих произведений не только в русской, но и в мировой литературе. Л. Н. Толстой явил в нем свои таланты гениального писателя, историка и тонкого психолога, описывая как события государственного масштаба, так и духовные искания отдельно взятой личности. И это притом, что в романе задействовано свыше пятисот действующих лиц.
Характеры главных героев раскрыты с такой глубиной, что, читая произведение, не ощущаешь вымышленности персонажей, воспринимаешь их как реальных людей, радуешься и грустишь вместе с ними, сопереживаешь их неудачам и разочарованиям.
Одним из самых ярких образов романа является Наташа Ростова, вызывающая искренние симпатии читателя, несмотря на то, а может и благодаря тому, что писатель не стремился идеализировать свою героиню, показывая как красоту ее души, так и неблаговидность некоторых поступков, например, увлечение Анатолем Курагиным. Подробнее…
Особенности характера
Принято считать, что имя во многом определяет характер и судьбу человека. По многовековым наблюдениям, Веры по характеру самостоятельны, целеустремлены, честны и открыты. Одной из сильных сторон девушек с этим именем можно назвать развитую интуицию. Часто Веры являются творческими личностями, при этом реалистками, знающими, что именно они хотят и способными не упустить свое.
Важно обратить внимание на то, что Веры могут быть способны на авантюрные поступки, отчаянные и рисковые. Важно с детства развивать в них духовность, чтобы эти качества не возымели негативной окраски.
Обычно у Вер волевой и сильный характер, они реально оценивают ситуацию, не упустят своего
Но бывают иногда довольно мнительными и подозрительными
Обычно у Вер волевой и сильный характер, они реально оценивают ситуацию, не упустят своего. Но бывают иногда довольно мнительными и подозрительными.
Душевность человека — главная его характеристика
Девочке Вере, скажем прямо, с родителями не повезло. Хотя чисто внешне кажется — семья как семья. Есть папа и мама. Оба работают. Ребенка обеспечивают. Заботятся, чтобы последствия родовой травмы регулярно контролировали лучшие врачи. Однако Алексин всей силой своего таланта доказывает своему читателю, что все это — не то… Он умело подводит нас к той мысли, что при воспитании детей мало быть их биологическим отцом или матерью. Важно самому обладать душой, излучать вокруг себя в семье атмосферу любви, терпения, заботы. А этого качества по разным причинам нет ни у матери Веры, ни у отца…
Расскажем подробнее о родителях девочки. Мама — Софья Васильевна — работает в инспекции по охране природной среды. Она — типичная карьеристка, и даже непротив закрутить служебный роман. К работе относится серьезно, а к семье — легкомысленно. Лишь бы внешне все было благочинно. Она из эгоизма разрушила мужнин талант художника. Ведь чтобы живописец состоялся, необходима поддержка супруга (супруги). Поскольку у папы Веры его наставники отмечали свой творческий стиль, карьера была гарантирована. Следовало лишь пережить 2-3 года лишений, безденежья. Софье Васильевне надо было бы вдохновлять мужа на создание очередных шедевров, успокаивать его при неудачах. Но супруге хотелось заработка немедленно. Потому она, обладая более сильным характером, убедила мужа не заниматься творчеством, а просто копировать картины на продажу. Ее не трогало, что таким образом с творчеством было покончено. А потом, когда подвернулась более прибыльная работа экскурсоводом, папа Веры оказался на ней.
Урок литературы по повести А.Г.Алексина «»Раздел имущества»
Ученики. Через портрет раскрывается характер человека.
Учитель. Найдём в книге те строки, где описывается внешность бабушки.
Ученики. – У неё глаза не сердобольные, а спасительные.
-Умный загорелый лоб и абсолютно белые волосы.Эти детали внешности говорят о мудрости бабушки, она много перенесла в жизни.
-Руки у неё иссечённые, в чёрточках, в морщинах и морщинках. Она много трудилась.
Учитель. Ребята, вспомните, бабушка умела всё, кроме… Кроме чего?
Ученики. Она не умела отдыхать.
Учитель. Зачитайте отрывок повести со строк «У бабушки же со дня моего рождения цель была одна: поставить меня на ноги…».
Как бабушка помогала девочке стать полноценным человеком? В чём её метод воспитания в корне отличался от метода воспитания другой бабушки – маминой мамы?
Ученики. — Заставляла говорить, втягивала в долгие разговоры, заставляла заучивать стихи. Ежедневно скороговорки («Карл у Клары украл кораллы» ежедневно докладывала я ей, словно сотрудница угрозыска»).
-Заставляла быстро ходить за газетой, очками, потом прыгать через скакалку. Мама, наоборот, говорила: «Выше головы не прыгнешь»
Учитель. Зачитайте строки: «Бабушка заставляла меня , как альпинистку, не интересоваться холмами, а стремиться к вершинам…»
Ученики говорят, что окружающие ведут себя совершенно иначе. Они смотрят на героиню, как «на глухонемую», раскрывают при ней свои тайны, как при «дурочке».
Учитель зачитывает: «Из всех профессоров, брошенных на моё спасение, главным оказалась бывшая медсестра».
Стр.3
А каков был метод воспитания маминой мамы?
Ученики. Руководила по телефону, советовала пить разные таблетки.
Учитель. У Алексина лучшие герои его произведений обычно способны на самопожертвование, они себя полностью отдают другим людям. От чего отказалась бабушка ради внучки?
Проблемы Вериной семьи
Мама давно унижает отца и не уважает его. С ней, в свою очередь, в открытую заигрывает один из ее беспринципных и корыстолюбивых сотрудников, которого зовут Антоном Александровичем. Вера иронично называет его соратником мамы в борьбе за окружающую среду. Этот человек способен на подлости. Он даже пытается дарить подарки Вере, но умная девочка отказывается от них.
Она жалеет отца, который вжился в роль подкаблучника и неудачника и безвольно плывет по реке жизни.
Суд по разделу имущества (отсюда и название повести) несет в себе опасность распада семьи. Но девочка Вера, успевшая познать добро и поэтому исцелиться, оказывается мудрее своих родителей. Она нивелирует весь процесс, отказываясь остаться с кем-либо из них, заявив, что уйдет с той частью имущества, которая отойдет к бабушке.